Наша цель — исследования в области философии, гуманитарных и социальных наук, включая исследования, направленные на осмысление, анализ и оценку проблем современности

Изучение и анализ политической философии в России – непростая задача. В некотором смысле это упражнение в сравнительной политической философии, но только до некоторой степени, или до "половины", так как русская философия, очевидно, восходит в основном к тем же источникам, что и западноевропейская: древнегреческой философии, христианству, Просвещению, немецкому идеализму и, конечно же, марксизму. Русская и западноевропейская философские традиции конститутивно входят друг в друга; соответственно, возникает вопрос: имеем ли мы дело со сравнением двух философских культур или сопоставлением в пределах одной общей, европейской, культуры? Не менее важна проблема политической философии "как таковой": если все формы общества имеют политическое измерение, мы можем попытаться найти общую основу всех проявлений политической философии, где бы и в какой бы форме они ни проявлялись. С этой точки зрения, само название книги “Русская политическая философия” может натолкнуться на возражение, не следует ли скорее назвать ее “Политическая философия в России”. Даже названия книг имеют политический (а также коммерческий) характер.

На фоне этих вопросов я планирую обратиться к трем представлениям, которые, кажется, задают рамки нашей дискуссии: анархия, власть, самодержавие. Эта тройка предполагает специфику (а не уникальность) политической философской мысли в России и на русском языке (с дополнительным, далеко не очевидным вопросом: где обнаружить ее специфичность? порой она возникает в странных местах...). Однако последняя часть этого предложения вызвала новые вопросы, которые, возможно, актуализировались благодаря текущему военному конфликту на Украине, который одни называют развязанной Россией войной, а другие – "специальной военной операцией" - параллельно превращая само современное российское общество в "специальную операцию". Возможен ли в этом случае нейтральный, отстраненный подход? Хотя мы всегда должны обращать внимание на нюансы и ракурсы, мы не можем и не должны воздерживаться от суждения. Мы не можем избежать вопроса о том, как оценить текущий конфликт, который можно описать по-разному, но не взаимоисключающим образом, как столкновение цивилизаций, как геополитический конфликт между несколькими крупными блоками - шмиттовскими “гроссраумами” (большими пространствами) в многополярном мире, или как часть российского и советского мировидения, которое чуждо примирению с прошлым (Vergangenheitsbewältigung – неслучайно в немецком для этого есть отдельное слово).

Предполагая преемственность, а не разрыв, когда речь идет о Царской Российской империи, Союзе Советских Социалистических Республик и современной Российской Федерации, нам нужно рассмотреть вопрос, подпитывается и / или оправдывается ли текущая ситуация какими-то значимыми направлениями и концепциями в традиции политико-философского мышления в России или Советском Союзе. Рискуя несколько упростить ситуацию, я предполагаю, что возможно выделить определенную динамику, с одной стороны, имперской и, следовательно, русско-центрической логики, которая имеет два варианта – воинственный и доброжелательный (и патерналистский), а с другой – антиколониальной и, следовательно, плюралистической логики, которая подчеркивает национальную идентичность и политический суверенитет и самоопределение. Эта динамика может быть связана с концепциями "империи" и "национального государства" как двух основных альтернативных моделей политической модерности, которые вместе противостоят альтернативам, подвергающими сомнению саму идею государственности. Специфичность, хотя и не уникальность, российского кейса заключается в фактическом наличии расширяющейся империи, которая, любыми средствами, включает в себя свое ближнее зарубежье, а не создает колониальную империю с заморскими колониями.
Один из очень немногих положительных аспектов текущего военного конфликта на Украине заключается в том, что он заставляет нас переосмыслить и пересмотреть в любом случае сложную реальность русской политической философии.